ГЛАВНАЯ ПРОЕКТЫ ГАЛЕРЕЯ МУЗЕЙ ТЕХНОЛОГИИ ССЫЛКИ НОВОСТИ О ПРОЕКТЕ
 
МУЗЕЙ > ПЕРИОД ПРАВОБЕРЕЖНЫЙ >  ГРУППА «ФАКТ» и СЕРГЕЙ МОРОЗОВ 
Последнее обновление страницы:  17 августа 2005 г.  10:30   

 

ГРУППА «ФАКТ» и СЕРГЕЙ МОРОЗОВ

К 100-летию со дня рождения
Сергея Александровича Морозова,
историка и теоретика фотоискусства
1905-2005

 

Юрий ЕВЛАМПЬЕВ, чебоксарский куратор и фотограф

ART-переход.ru: 12 августа 2005 г.



  
ГРУППА «ФАКТ» (состав 1979 года). Август, 1979. Фотография Валерия Воецкого, 1979.
 
ГРУППА «ФАКТ» (состав 1979 года):

1-ый ряд (справа налево): Юрий ЕВЛАМПЬЕВ, фотограф; Сергей ЧИЛИКОВ, фотограф;
Любовь ЯМСКАЯ, художник-график;
2-ой ряд (справа налево): Алексей КЛЮКИН, художник-график; Валерий ВОЕЦКИЙ, фотограф.

Август 1979, Йошкар-Ола, Россия.
Фотография Валерия Воецкого, 1979.
Подготовил фотографию к публикации Юрий Евлампьев, 2005.





 

ИСТОРИЯ ОДНОГО ТЕЛЕФОННОГО РАЗГОВОРА

Группа «ФАКТ» (01.1977...01.1990, Йошкар-Ола — Чебоксары, СССР) в 1981 году предприняла широкомасштабную акцию по популяризации своего творчества в Москве, в Вильнюсе и в Таллинне.

К тому времени в состав художественной группы «ФАКТ» входили пять фотографов — Юрий Евлампьев (Чебоксары), Сергей Чиликов (Йошкар-Ола), Валерий Воецкий (Йошкар-Ола), Евгений Лихошерст (Чебоксары), Владислав Михайлов (Чебоксары) и три художника-графика — Любовь Ямская (Йошкар-Ола), Алексей Клюкин (Йошкар-Ола), Виктор Кузнецов (Йошкар-Ола). Коллекция этой группы была уже показана и тепло встречена в Йошкар-Оле, Рязани, Чебоксарах, Казани, Зеленодольске.

Среди планируемых московских показов особое значение придавалось представлению коллекции историку и теоретику фотоискусства Сергею Морозову (1905..1983). Однако выход на Морозова был далеко не прост. В ту пору Сергей Чиликов, учась в аспирантуре в Москве (1980...1982), успел войти в различные фотографические круги. Одно из таких знакомств, а именно — с Олегом Макаровым, фотокорреспондентом АПН (Агентство печати «Новости»), и вывело группу «ФАКТ» на Сергея Морозова. Предполагалось, что Олег Макаров предварительно встретится с Сергеем Морозовым, покажет коллекцию группы, а на следующий день произойдёт встреча с авторами: Сергеем Чиликовым и Юрием Евлампьевым.

Первая часть плана была без проблем реализована и Олег Макаров смог передать впечатления Сергея Морозова мне и Чиликову. Однако, Морозов на другой день по некоторым причинам не смог принять у себя членов творческой группы, но любезно согласился переговорить с нами по телефону. Возник сразу вопрос с какого телефона осуществить беседу с самим Сергеем Морозовым. Из затруднительного положения вывел нас московский фотограф Пичугин: он предложил сделать звонок со своего квартирного телефона. Прибыв к нему на квартиру, мы с Чиликовым начали готовиться к предстоящему телефонному звонку. Понимая историчность разговора, я вышел с предложением по записи беседы на магнитофон. Нам с Чиликовым сильно повезло: у Пичугина оказался хороший катушечный магнитофон. Была лишь одна неувязка: магнитофон напрямую не стыковался с телефоном. Тогда я на ходу быстро спаял схему сопряжения и тем самым снял техническую проблему.

В назначенное время Сергей Чиликов набрал нужный телефонный номер, и началась беседа между представителем группы «ФАКТ» Сергеем Чиликовым и теоретиком фотоискусства Сергеем Морозовым. Разговор длился около одного часа. Запись телефонного разговора удалась, и в последующем она многократно проигрывалась в Чебоксарах и в Йошкар-Оле фотографической общественности. Предполагалось также, что в недалёком будущем эта беседа должна быть опубликована.

Однако в 80-х годах никто из группы «ФАКТ» не довёл эту беседу не только до публикации, но и до рукописи, если не считать беглого упоминания этого разговора в одном из каталогов (Фотография в Йошкар-Оле. Каталог / Составители: В. Воецкий, Г. Ткаченко, С. Чиликов. — Йошкар-Ола, 1988. — 128 с.: ил.). И лишь во второй половине 90-х мне, наконец, удалось перевести магнитофонную запись в рукопись.

В 2005 году исполняется 100 лет со дня рождения Сергея Александровича Морозова, а также исполняется 20 лет его знаковой монографии «Сергей Морозов. ТВОРЧЕСКАЯ ФОТОГРАФИЯ. Москва: Планета, 1985. — 416 с.: ил.» с момента её издания. Я полагаю, это неплохой повод, чтобы вспомнить человека-легенду, который немало сделал для популяризации отечественного фотоискусства, а также смог в далёком в 1981 году поддержать молодую творческую группу «ФАКТ», рождённую на берегах Волги.

Юрий Евлампьев, бывший член творческой группы «ФАКТ»
12 августа 2005 года
Чебоксары, Россия


 

ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР СЕРГЕЯ ЧИЛИКОВА С СЕРГЕЕМ МОРОЗОВЫМ


Действующие лица, место и время

на одном конце телефонного провода:
Сергей Чиликов — йошкар-олинский фотограф, 27 лет 10 месяцев
Юрий Евлампьев — чебоксарский фотограф, 27 лет 4 месяца

на другом конце телефонного провода:
Сергей Морозов — историк и теоретик отечественного и зарубежного фотоискусства, 76 лет

Место события — СССР, Москва, квартира московского фотографа Валентина Пичугина
Время события — апрель, 1981 г.

 

Евгений ЛИХОШЕРСТ. Сергей Чиликов (слева) и Юрий Евлампьев в Вильнюсе. Апрель, 1981. Черно-белая фотография.
 
Сергей Чиликов (слева) и Юрий Евлампьев.
Апрель, 1981. Вильнюс.

Фотография Евгения Лихошерста, 1981.
Подготовил фотографию к публикации Юрий Евлампьев, 2005.

 

Чиликов: Здравствуйте! Коллеги Олега Макарова решили Вам позвонить, чтобы из Ваших уст услышать мнение о коллекции фотографий и графических работ группы «ФАКТ». Что Вы могли бы нам сказать...

Морозов: Я Макарову уже говорил и он успел что-то записать.

Чиликов: Да, он передал Ваши ощущения и нам они понравились.

Морозов: С кем я говорю?

Чиликов: Это Сергей Чиликов, ещё Юра Евлампьев.

Морозов: Ага... А кто там под номером был? (в коллекции фотографии Евгения Лихошерста шли под условными номерами, прим.: Ю.Е.)

Чиликов: Это был Женя Лихошерст.

Морозов: Да, вот как...

Чиликов: Он завтра приезжает сюда (в Москву, прим.: Ю.Е.).

Морозов: Ну что же... Первое — общее. То, что я замечаю, и вы это великолепно подтвердили, что в глубинке России на огромном пространстве огромного народа, стоило упасть зёрнам, как они дали всходы. А зёрна эти упали с некоторым опозданием, а началось всё с Литвы. Литва начала отходить от репортажно-жанровой фотографии к такой, более свободно понимаемой. При этом, если взять Латвию, то в Латвии более салонно относятся к новациям в фотографии, не всегда понимая, что они повторяют то, чем занимались не только фотолюбители, но и профессионалы в 20-х годах в Европе и у нас. Они немножко холодно воспринимают мир. Это — латыши. И я, просто как наблюдатель ждал: когда появятся в России. Вот на Украине уже есть, например, в Харькове.

С большим удовлетворением просмотрел сотню, наверное, листов ваших... — Что могу сказать? Вы обходитесь без господства лаборатории. Лаборатория служит только законным подспорьем в работе вашей мысли. Вы идёте от мысли к натуре и лабораторию подчиняете своей мысли. Это интересное явление, потому что уход в формотворческую фотографию на основе лабораторных исканий приводит либо к подчинению фотографии графике, т.е. — подражанию, опять же — изобразительному искусству (как подражали некогда живописи).
— Понимаете?
— Либо — уходит в сугубо рафинированную выдумку, оторванную от жизни. У вас я вижу склонность все эксперименты вести на натуре.

Возьмём, к примеру, работу — две фигуры, снятые со спины и с опущенными головами, руки запрокинутые за спину на первом плане и молодое, безразличное, довольно привлекательное лицо на тёмном фоне (автор работы Юрий Евлампьев, прим.: Ю.Е.). Это сильнейшая композиция. Здесь нет лаборатории, только зачернён фон, что и требовалось по замыслу, а всё — идёт от натуры. И во многих других то же самое есть...

Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. Дни недели (цикл). Лист 3 — Среда. 1978 (редакция 3). Черно-белая фотография.
 
Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. Дни недели (цикл). Лист 3 — Среда. 1978 (редакция 3).
Черно-белая фотография.

 

Что ещё интересно? — Вы знаете литовскую фотографию, вы идёте по этому пути, но вы немного глубже хотите заглянуть в человеческие мысли, больше того, вы заглядываете в подсознание человека, в подсознательное. Ваша мысль работает, может быть, по наитию подсознательного.
...Иногда бывают срывы, когда начинается искание на задворках жизни (речь идёт об одной из работ Владислава Михайлова, прим. — Ю.Е.). Вы ему скажите, что поэзия на задворках жизни существует, но если «задворок» много, то эта поэзия начинает пахнуть нехорошо. Вы понимаете? Я с вами разговариваю не как ортодокс, а как товарищ, который несколько старше вас и понимает кое-что в любительской фотографии. То, что вы делаете, за это не платят денег. Но если вы заглянете в словарь Ожегова, то в нём можно прочесть следующее толкование для слова «любитель»: любитель — это человек, занимающийся чем-то в свободное время, например, фотолюбитель. Вы вписываетесь в классическое понимание «фотолюбитель». И ещё — у вас тревога за свою Родину, очень узкопсихологично, но чувствуется, что люди живут тревогой, а это — тоже очень важно.

В заключение могу сказать, что история фотографии — это что-то вроде синусоиды: то идёт журналистская фотография, то салонная фотография — красивенькая, услаждающая глаз. Вашу «тревожащую фотографию» — не ставящую задачу услаждать глаз, а вызывающую мысль, понимаете, подспудную, насколько я понял — можно отнести к третьей категории. И если вы будете работать как любители, дай Бог вам здоровья, то за это и деньги вам будут платить: не потому что есть нечего, а потому что это форма, признанная обществом. Я высказал ещё раз то, что и говорил накануне Макарову, и он это записал.

Чиликов: Его слово несколько отличалось по насыщенности, потому что была уже некоторая репродукция, что ли. У меня вот есть такой вопрос один. Наши работы часто называют формотворчеством, Вы об этом говорили, хотя мы и не согласны с таким определением. Вы понимаете нас ближе всех. Как Вы относитесь к таким оценкам, как наш феноменологический репортаж?

Морозов: Ваш друг Тамара Гаранина очень не любит слово «формотворчество», она считает, что это обзывает фотографа, понимаете, но я не так строго сужу это слово. Это означает, что люди видят в форме содержание и формотворчество надо считать одним из способов извлечения из формы содержания. Поняли мою мысль?

Чиликов: Поняли...

Морозов: Тогда не форма ради формы будет, понимаете, а форма будет носить содержание. Я не говорю об идеологии, потому что я не редактор, и смотрю несколько шире на процесс и думаю, если это изнутри такой порыв довольно длительный вами владеет, так пусть владеет. Вы довольно мрачно мыслите, но не надо думать, что во мраке не бывает лучей света. Потому что нет сплошного мрака в жизни. И мрак пронизан каким-то лучом света.

...Наша фотожурналистика сделала чрезвычайно большой скачок в 60-х годах (ХХ века, прим. — Ю.Е.), но сейчас она превращается в прикладную фотографию. Теперь работать для газеты не очень трудно при тех требованиях, какие предъявляют к снимкам. Там почти исключена психология, исключены ещё кое-какие явления быта. Поэтому сейчас очень многие фотографы-профессионалы в печати находятся в нелёгком положении, им уже трудно иногда переходить на другую форму, они ещё верят, что фотожурналистика будет существовать как крепкое направление творческой фотографии...

Что вы делаете, я заметил — вы создаёте иногда искусственные репортажные ситуации, с вкраплёнными жанровыми мотивами и делаете это так, как будто бы всё извлечено из естественной жизни. Это, в конце концов, тоже следствие влияния журналистики — от мастеров Запада, до наших ведущих фотожурналистов, не лишённых психологического начала. Вот, например, чей это снимок — в кладбищенской оградке снята со стороны спины женщина (автор снимка — Владислав Михайлов, прим. — Ю.Е.). Это же очень сильный снимок — пример правды, созданной в результате искусственной репортажной ситуации. Это уже сейчас «правду фотожурналистики» люди нового поколения научились искусственно создавать так, как её с трудом выискивали и были первопроходцами люди старшего поколения, репортажники: на Западе — Картье-Брессон, у нас — Гаранин, Тарасевич и многие другие...

Чиликов: Мы редко встречаем теоретических партнёров для того, чтобы могли обмениваться мыслями. Вот сразу же возникает вопрос: как бы Вы отнеслись к нашим некоторым теоретическим позициям, которые лежат в основе того, чего мы делаем.

Вот, Вы говорите: мрачная жизнь..., ну непременно какой-то там... — вот эта интонация улавливается. Мы считаем, что о жизни прямо сказать очень трудно. О ней можно говорить лишь опосредованно, а то, что лежит, в общем-то, в начале и считается первичным для нас как фотографов — это моделирование некоторых ситуаций, которые бы, оправдывались бы нашим чувством, в конечном счёте, стилистикой этого определённого изобразительного ряда. Мы моделируем, вообщем-то, какие-то опосредованные ситуации, а в конечном счёте, может быть, возвращаемся к той действительности, от которой в исходном плане убегали. Это наша программа. Как вы к ней относитесь?

Морозов: Если, скажем, в профессиональной фотографии господствует фотография жизни, если Картье-Брессон и другие ищут решающий момент, поэтику решающего момента, то вы уже принадлежите к следующему поколению, для которых Картье-Брессон уже прошлое, также как и мастера старшего поколения, утвердившие в 50...60-х годах у нас эту фотографию жизни. Что было непросто, было новаторством. Вы же ищете, моделируете явления жизни, отражающие правду жизни и возвращаете фотографии жизнь, уже вами смоделированную. Я считаю, что вы высказались программно, никакой чертовщины нет и это тоже форма реализма.

Чиликов: Мы очень рады, что Вы восприняли наше творчество, а также мы видим Вас и как союзника в области теории. Обычно наши оппоненты говорят, что мы очень непонятны, и это обстоятельство не позволяет найти с ними общий язык. Спасибо Вам.

Морозов: Скажите, чей это снимок — три подростка на фоне неба...

Чиликов: Это — Юра Евлампьев.

 

Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. Предчувствие (серия, 3 листа; редакция 2). Лист 1. 1980. Черно-белая фотография.
 
Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. Предчувствие (серия, 3 листа; редакция 2). Лист 1. 1980.
Черно-белая фотография.

 
 
Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. Предчувствие (серия, 3 листа; редакция 2). Лист 2. 1980. Черно-белая фотография.
 
Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. Предчувствие (серия, 3 листа; редакция 2). Лист 2. 1980.
Черно-белая фотография.

 
 
Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. Предчувствие (серия, 3 листа; редакция 2). Лист 3. 1980. Черно-белая фотография.
 
Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. Предчувствие (серия, 3 листа; редакция 2). Лист 3. 1980.
Черно-белая фотография.

 

Морозов: Евлампьев, да? ...Вот потом лежат трое. Вот я помню, один оказался без головы, другой лежит в естественной позе, но изломанный рисунок тела и третий представляет, следом, ещё одну форму... У Евлампьева в первом снимке ещё нет сфокусированной энергии, но там, где они трое просто в фас, и потом лежат, вот эти два снимка, по существу, несут в себе тему судьбы, которая неожиданно может завладеть человеком. Вы стараетесь делать снимки не однозначные по своему пониманию. Это трудно и за это денег не платят: задача пропаганды печатать те снимки, которые по возможности большим числом читателей воспринимались бы однозначно. Это задача каждого пропагандиста. Ничего плохого здесь нет, чтобы служить пропаганде. А это значит, что многозначности быть не должно. Вы не связаны этим и поэтому выходите из этого плана. В то же время понятие «моделирование» вполне вписывается в поэтику фотографии.

Чиликов: Вот ещё какой вопрос. Когда мы задаемся целью выразить какой-то определённый концепт нашего понимания мира, то прежде всего возникает проблема стиля и, насколько вам кажется созвучно нашей работе, в рамках какого-то одного или двух методов, наличие разнообразия стилей.

Морозов: Не воображайте, что вы новаторы. Когда Максим Дмитриев...
— Это имя вы знаете?

Чиликов: Да, слышал...

Морозов: ...снимал разгрузку баржи, он смоделировал ситуацию, а не просто снял этот момент, понимаете... От чего отказались фотографы после второй мировой войны. Наши с небольшим опозданием тоже отказались, во всяком случае — лучшие, они выписывали «решающий момент».

Литовцы продолжили развитие этой поэтики. Они... — это моё определение, а не их — ...больше ищут не «решающий момент», не «динамический реализм» ими владеет, а статический... Однако в статике взаимоотношения людей, взаимоотношения вещей между собой, плюс мимика, иногда жест, создают новую платформу для раскрытия жизни. И у вас я вижу отказ от поисков динамических моментов и, скорее, вы стремитесь к показу статических моментов жизни. Из них путём создания моделей вы выискиваете нужное вам содержание. Вот так я вижу...

...Ну, вы между собой, конечно ссоритесь?

Чиликов: Очень редко.

Морозов: ...Но есть некоторое единство. И ещё раз я повторяю — я занимаюсь историей русской фотографии. К счастью своему нашёл и Карелина, и Дмитриева, и Лобовикова. Сейчас в Кирове создаётся музей истории фотографии. На родине Лобовикова Сергея Александровича создаётся мемориальный музей в селе городского типа. Поэтому то, что вы делаете в Чебоксарах или Йошкар-Оле — это тот оазис, который необходим России. Имейте в виду, что Киров как фотографический город сейчас находится уже не в том состоянии...

...Перевощиков Алексей — это талантливый человек. Сейчас, в Москве, маленькая выставка в Доме журналистов, в Каминном зале. Там есть несколько экспонатов Лобовикова, Перевощикова и, если выставка не закрылась, то загляните.

Чиликов: Есть у нас такие соображения, как Вы к ним отнесётесь? — Человеческий разум нащупал определённый предел развития человеческих способностей. Тут возможны следующие варианты: либо апелляция к чувствам, чистому чувству, либо к чистому разуму, либо к иррациональной среде. И вот, именно, культура ХХ века упёрлась в рамки иррационализма, т.е. в рамки бессознательного. Человеческие способности ограничены в таком виде и, следовательно, кардинальные пути фотографии и, вообще, искусства пока не могут перепрыгнуть эти сферы и вот вынуждены топтаться на месте. И то, чем мы занимаемся, это в какой-то степени свидетельство ограниченности наших человеческих способностей. Куда идти дальше?

Морозов: Вы увлекаетесь иррационализмом? Я думаю, что вам не выгодно этим словом пользоваться, в стране, где господствует в изобразительных искусствах социалистический реализм. Это мой дружеский совет, не суйтесь с этим словом. Вы лучше замените его либо — сферой подсознания, либо — индуктивизмом. Тогда не будет ярких идеологических противопоставлений. Что касается разума, чувства и подсознательного, то в конце концов все они допустимы в искусстве.

Что касается Ямской, она целиком в сфере подсознания. Так как я знаком с теорией психоанализа, то её рисунки совершенно прозрачны для психоаналитического метода оценок; в этом отношении и ваши снимки часто уходят в интуицию, подсказанную подсознательно.

Любовь ЯМСКАЯ. Третий небосвод (цикл). Лист 1. 1981. Акварельная бумага, тушь, перо.
 
Любовь ЯМСКАЯ. Третий небосвод (цикл). Лист 1. 1981.
Акварельная бумага, тушь, перо.

 

Вам лучше слово публицистика не вставлять в свои рассуждения, потому что уже литовцы занимаются этим. У вас главенствует психология, а не публицистика. Что-то из того, что нашли литовцы в конце 60?х в начале 70-х годов уже закономерно продолжается вами.

И всё-таки не отказывайтесь от пейзажа, от портрета, от классических жанров, хотя нынешняя поэтика фотографий и размывает границы. Имейте в виду, что в экологическом плане сейчас иной пейзаж настолько тревожен в части сохранения родной природы, что может подпадать под продукт подсознания.

Считайте мою беседу отнюдь не руководящей. Я совершенно не хочу вас поучать. Я радуюсь, что в моей памяти на закате дней будет ещё, одно яркое впечатление, где я по касательной прошёлся мимо взрывчатого ядра, пусть небольшого, где-то там в Чебоксарах. У вас в руках «взрывчатка», пользуйтесь ею разумно. Не ссорьтесь с начальниками, по мере возможностей, и обнимите всех от моего имени.

Чиликов: Большое спасибо.

Морозов: Я не знаю сколько мне работать, жить... Во всяком случае, я, помню, принимал работы и у Родченко, и у Игнатовича, и у Шайхета. Если вы меня спросите, что содержит меня в моей жизни — я скажу: не фотография, а музыка. Я написал несколько книг о музыке — о Прокофьеве, о Бахе. Так что если угодно, в фотографии я тоже — любитель. А сейчас я разговариваю с молодыми интеллигентными людьми с глубины России. Спасибо вам!

Апрель, 1981
Москва — Чебоксары — Йошкар-Ола

 


ПОСЛЕСЛОВИЕ


С того памятного телефонного разговора минуло 24 года. В 1983 году не стало Сергея Александровича Морозова, а в 1985 году в издательстве «Планета» (г. Москва) вышла в свет его монография «Творческая фотография», где представлена историческая ретроспектива развития фотоискусства от момента изобретения фотографии в 1839 году и до её современного состояния на уровне среза 1983 года. Монография выдержала несколько изданий и стала настольной книгой многих тысяч фотолюбителей, фотохудожников, фоторепортёров.

Монография Сергея Морозова. «Творческая фотография. 1985».
 
Монография Сергея Морозова
«Творческая фотография. 1985».
 
Портрет СЕРГЕЯ МОРОЗОВА. Фотография неизвестного автора.
 
Портрет СЕРГЕЯ МОРОЗОВА.
Фотография неизвестного автора.

Разговор с Сергеем Морозовым имел сильное эмоциональное воздействие на членов творческой группы «ФАКТ». Его слово укрепило теоретическую позицию группы и вся последующая художественная практика лишь подтверждала последовательность её членов в части реализации продекларированной художественной программы.

Широкомасштабная акция по популяризации творчества группы «ФАКТ» в Москве, Вильнюсе и в Таллинне в 1981 году оказалась достаточно результативной. Состоялись ожидаемые встречи с такими известными личностями как:
— Сергей Морозов — (1905...1983), историк и теоретик фотоискусства (г. Москва);
— Олег Макаров, фотокорреспондент АПН (г. Москва);
— Александр Трофимов, председатель народной фотостудии «Фрязино», фрязинский фотограф (г. Фрязино, Московская область);
— Антанас Суткус, председатель Литовского общества фотоискусства, литовский фотограф (г. Вильнюс);
— Витас Луцкас, литовский фотограф (г. Вильнюс);
— Пеэтер Тооминг (Peeter Tooming) — (1939...1997), режиссер-оператор-сценарист, лидер творческой фотогруппы «STODOM», эстонский фотограф (г. Таллинн).

Встречи, в конечном итоге, способствовали целой серии выставок:
— «ФАКТ». Групповая выставка. 12...31 октября 1981 года. Журнал «Знание-сила». Москва, СССР.
— «ФАКТ». Групповая выставка. 6 февраля...5 марта 1982 года. Дворец культуры, Фрязино, Московская область, СССР.
— «ФАКТ». Групповая выставка. 12 марта...12 апреля 1982 года. Филиал городского музея Кик-ин-де-Кек, Таллинн, СССР.

В конце 80-х состоялись еще одна выставка в Ухте и две — в Москве:
— «ФАКТ». Групповая выставка. Февраль 1988 г. Ухта, Коми АССР, СССР.
— «ФАКТ». Групповая выставка. 14 июля...10 августа 1988 года. Выставочный зал «На Каширке», Москва, СССР.
— «ФАКТ». Групповая выставка. Декабрь 1989 г. Выставочный зал фонда культуры СССР, Москва, СССР.

К 1990 году члены творческой группы «ФАКТ» имели уже достаточно развитые свои индивидуальные наработки и необходимость выступать в составе группы отпала. Фотографов группы, по-прежнему, можно было наблюдать, ещё какое-то время, на одних и тех же выставках, но к середине 90-х годов был сделан окончательный выбор в пользу индивидуальных программ, где пересечение творческих путей могло иметь лишь случайный характер. К этому времени два фотографа группы — Валерий Воецкий и Владислав Михайлов — и вовсе отошли от творческой фотографии.

Участники телефонного разговора и лидеры группы «ФАКТ» — Сергей Чиликов и Юрий Евлампьев, оказались наиболее стойкими как в части своего выбора в пользу фотографической деятельности, так и в части своих индивидуальных художественных программ. За последнее десятилетие (1995...2005) фотографическая деятельность Сергея Чиликова преимущественно была сконцентрирована на художественной практике, а в диапазон фотографической деятельности Юрия Евлампьева входила, с одной стороны, художественная практика, а с другой — кураторская, популяризаторская, издательская и педагогическая деятельность. Не случаен повышенный интерес к этим двум персонам и на легендарном портале «PHOTOGRAPHER.RU». Выставка Сергея Чиликова «Пляж» (2004) и выставка Юрия Евлампьева «ПереХОД» (2005) стали определённым ориентиром в пространстве популяризации фотографического искусства и генерации современного художественного процесса.

Сергей ЧИЛИКОВ. Пляж (серия, 31 лист). Лист 1. 2002.
 
Сергей ЧИЛИКОВ.
Пляж (серия, 31 лист). Лист 1. 2002.
 
Юрий ЕВЛАМПЬЕВ. ПереХОД (серия, 30 листов). Лист 30. 2002.
 
Юрий ЕВЛАМПЬЕВ.
ПереХОД (серия, 30 листов). Лист 30. 2002.


Юрий Евлампьев, бывший член творческой группы «ФАКТ»
12 августа 2005 года
Чебоксары, Россия

 

 

 

  
Для корректного отображения фотографий мониторы рекомендуется настроить таким образом, чтобы зона в 2% выделялась на фоне 0%, а зона в 85% — на фоне 100%
  
  
  ГЛАВНАЯ  |  ПРОЕКТЫ  |  ГАЛЕРЕЯ  |  МУЗЕЙ  |  ТЕХНОЛОГИИ  |  ССЫЛКИ  |  НОВОСТИ  |  О ПРОЕКТЕ    
Яндекс.Метрика
Copyright © ART-переход.ru,  2003 -
При полном или частичном использовании информации сайта ссылка на источник обязательна